(По мотивам интервью с генеральным директором и главным художником студии ювелирного искусства «Золотая Орхидея» Сергеем Васильевичем Шадриным)

Когда мне досталось редакционное задание написать о «Золотой Орхидее», компании, которую я искренне люблю за харизму ее отца-основателя Сергея Шадрина, за доброжелательность и открытость сотрудников, за редкостное обаяние драгоценностей которые «Орхидея» представляет ценителям ювелирного искусства, я искренне обрадовался. По мере написания этого текста радость несколько потускнела: я смотрел на фотографии, слушал запись интервью с Сергеем Васильевичем и понимал, что писать-то и нечего. Можно дать расшифровку интервью, можно просто опубликовать пару разворотов красивых картинок. И они расскажут много больше, чем любой журналистский текст.

Тем не менее, я попробую вербализовать все те эмоции, те состояния в которые перемещает созерцание и осязание вещей, предлагаемых студией ювелирного искусства «Золотая Орхидея». Прежде всего, это радость. Украшения очень радостные, яркие, в них есть какая-то карнавальная нота. В каких-то коллекциях это пряный бразильский карнавал, в каких-то — декадентствующий венецианский, но сказка, игра масок, эротика, пусть и приправленная интеллигентскими рефлексиями, отчетливо видна. При этом в этой радости нет и раблезианской избыточности. Творческий девиз студии: «Интеллектуальный шик», подразумевает богатство цветов и некую «барочность» форм, но сдержанные эстетическим воспитанием и чувством меры.

Очевиден некоторый дизайнерский космополитизм, в лучшем понимании этого слова. Заметно, что вмомент создания той или иной коллекции автора занимала какая-то глобальная эстетическая идея, вполне самобытно переработанная, но не растворившаяся в этой самобытности. На вопрос: что вдохновляет? — Шадрин отвечает немного в сторону: «Вот бывает так: какая-то сложная тяжелая работа она тебя затюкает, уезжаешь куда-нибудь чтобы в сторонке постоять. Так чтоб подальше от шумных толп, чтобы смотреть... Тогда и начинаешь что-то придумывать. В поездках и отдыхаю и работаю.» Соотношение самобытности и открытости миру можно проиллюстрировать таким диалогом:

ДА: Вот скажите, откуда взялся ваш личный стиль, несколько вестернезированный такой? (Сергея Васильевича можно принять за героя ковбойской драмы.)

СШ: Ну мир сегодня открыт, сегодня как-то так себя ощущаю.

Вообще слова «ощущаю», «воспринимаю», «вижу» — в речи Шадрина наиболее часто повторяемые. Четверостишие, вынесенное в эпиграф — это конец гумилевского стиха, которое Сергей Васильевич процитировал целиком в ответ на вопрос: откуда что берется, что служит источником вдохновения? Вот и ответ — шестое чувство.

Очень интересно звучит рассказ о воспитании прекрасного в молодых дизайнерах-ювелирах:

СШ: У меня есть студия, я там учу молодых ребят, которые сразу после училища, очень талантливые есть… Так вот я беру и приношу им фотографию из какого-нибудь журнала про моду и говорю: «Смотрите, вот показ pr?t-a-porte, оденьте мне вот эту девочку. Под эту одежду нарисуйте мне к завтрашнему в эскизе.»

Это немного про другое история, но на самом деле — все эти навеянные шестыми чувствами идеи не выглядят голым концептом. Каждая драгоценность «Золотой Орхидеи» абсолютно готова к носке. Все это легко представить на какой-нибудь очень конкретной женщине.

При этом коллекции разнятся самым радикальным образом. То, что делала «Орхидея» весной 2004 года и осенью 2007 – отличается так, как если бы это было сделано в разные эпохи в разных странах. И тут же о глобальном мире и национальных особенностях:

СШ: Разный не только дизайн, или его восприятие: европейцам часто не нравится американский дизайн, многие американцы считают, что итальянцы crazy, про бразильцев отдельный разговор… Вроде бы все схоже, все отмечено временем в котором мы живем, но национальные различия чувствуются даже внутри Единой Европы. У них даже столы по-разному оборудованы, в Польше, например, и в Португалии.

СШ (из разговора трехлетней давности): В попытке объяснить необъяснимое я смотрю на мир очень широко, если сегодня меня вдохновляет бразильский цветной камень, значит, так оно и должно быть.

…Слушать Шадринскую прямую речь очень интересно. Она напоминает регтайм-пьесу, в которой он синкопирует важные для себя темы: от состояния дел в современном русском ювелирном деле до русской же поэзии. Но эта легкость с которой он объясняет свое понимание «видения», «ощущения» несколько маскирует две, на мой взгляд, ключевые особенности ювелирного дела «Золотой Орхидеи»: технологичность и точное попадание в текущий тренд.

Действительно, на каждом ювелирном шоу «Орхидея» представляет совершенно актуальную коллекцию. Причем актуальную не мифической «ювелирной моде», а моде настоящей — текущей фешн-тенденции. Так в пик моды на этнику появилась бразильская коллекция, на волне роста популярности в России хип-хоп и R-n-B субкультуры — соответствующие по стилю украшения. Продолжать можно долго. Видимо, Сергей Шадрин и его сотрудники очень близко подошли к рождению «органа для шестого чувства», по крайней мере в вопросах актуальности ювелирного дизайна. Что же до технологичности — то здесь как раз никто не изобретает велосипедов. Просто особенно удачные решения адаптируются для изготовления авторской серией, настолько малой, чтобы не сорваться в масс-продакшн, сохранить элитарность, но, в тоже время, все же серией, что требует серьезного понимания технологий.

Однако технологии — не «формат» нашего журнала. Мы вроде как пишем о моде. И очень приятно, что в данном случае, есть о чем писать. Я искренне надеюсь, что у нас будет возможность опубликовать не краткий скетч о художнике его студии, но подробный материал о драгоценностях «Золотой Орхидеи», написанный искусствоведом. Тем более, что несмотря на упомянутую актуальность этих украшений, они остаются вневременными, созданными на века, как и полагается произведениям ювелирного искусства.

Дмитрий Абезгауз